Непонятая миссия Учителя

Маслов А. Конфуций: беседы с одиноким мудрецом. М: Рипол классик, 2020 (выход в свет апрель)

  Конфуций не переносит, когда его воспринимают неправильно, не по статусу посвященного мудреца. Он готов сразу же покинуть царство, если его принимают просто за советчика, которые в большом числе странствовали в ту пору от царства к царству в поисках должности. Как-то правитель Лин-гун из царства Вэй спросил Конфуция о тонкостях управления войсками. Кун-цзы резко отвечает: «Я наслышан о делах, связанных с жертвенной утварью (т.е. с исполнением ритуалов — А.М.), что же касается построения войск, то я этого не изучал» (XV, 1). На следующий день Конфуций покидает царство Вэй. Вероятно, он считает, что не о чем говорить с человеком, который принимает его — мудреца и посвященного наставника — за некоего мелкого военного стратега без армии. Вопрос задан не о том и не тому. Посвященный мудрец может поведать о тонкостях общения с миром духов предков, он может восстановить связь с миром прошлых поколений, а у него вопрошают о вполне земных делах управления войсками. Как-то он сам дает ученикам совет: «Не дружи с тем, кто тебе не ровня» (III, 8).

В зрелый период своей жизни он абсолютно уверен, что является избранным и посвященным. Именно это придает ему уверенность в своей неуязвимости — ведь он находится под защитой могучих сил, А именно, тех духов, с которыми он постоянно общается. Однако своих учеников, как еще «неготовых», предостерегает от такого прямого общения и советует «к духам близко не приближаться», то есть не вступать в прямые контакты, ограничиваясь лишь церемониалами и достойным поведением. Как-то в своих странствиях в местечке Куан его принимают за другого — обидчика местных жителей некого Янь Хо (кстати, это говорит о том, что Учитель был мало известен при жизни), который был мятежником. Почти пять дней они проводят в настоящей осаде, очевидно, что Конфуция в очередной раз хотят убить — на этот раз по ошибке. Но он абсолютно уверен, что его как носителя мистической традиции смерть не тронет. Конфуций остается невозмутим и обращается к ученикам: «После смерти великого правителя династии Чжоу Вэнь-вана я стал тем, кто несет в себе «вэнь» (т.е. культуру — А.М.). Если бы Небо действительно хотело бы уничтожить вэнь, то оно не наделило бы ею меня. А коль само Небо не уничтожило ее, стоит ли бояться каких-то куанцев?» (IX.5). 

 Примечательно, что здесь вэнь ( 文 обычно в осовремененном смысле переводимое как «культура» или «Письмена неба») выступает синонимом мистической посвященности. В этом и заключалась передача традиции от посвященного к посвященному — в овладении особым комплексом знаний и состояний, которое и именовалось вэнь. И, самое главное, эта «культура-вэнь» представляет собой связь с посвященными мудрецами и правителями прошлого, откуда Конфуций и черпает свою мудрость и силы. Его ученики замечали, что их наставник был «абсолютно лишен самовозвеличивания» (IX,5), и это наверняка соответствовало действительности. Но вместе с тем Конфуций отчетливо осознавал свою миссию и свою посвященность. Он уверен, что его «знает лишь Небо», а этого вполне достаточно для посвященного.